События в соседнем Узбекистане с новой силой высветили сущность процесса под названием "транзит власти". Прежде всего, все более отчетливым становится его конечный результат: в Казахстане неизбежны смена типа общественных отношений и элит, а также перераспределение капиталов и влияния. И многое подсказывает, что эта смена будет кардинальной, а не просто технической заменой персон в руководстве страны.
Quo vadis?
Споры всегда крутятся в основном вокруг степеникардинальности этих изменений.
Есть апологеты того, что архитекторам (или архитектору) транзита власти удастся провести его так, чтобы суть, персональный состав элиты, характер капитала и общественный договор практически не изменились. А это, по их мнению, никакой не революционный процесс. Просто, фигурально выражаясь, приём и сдача поста. Как правило, операция «преемник» так и описывается - в виде вполне себе косметической операции, не выходящей за рамки Ак-Орды.
Существует и прямо противоположная точка зрения, согласно которой казахстанское общество сегодня настолько раскалено, что достаточно одной "спички", чтобы полыхнул открытый массовый бунт против устоев режима. И тогда волна протеста пронесётся по стране в духе "кто был ничем, тот станет всем".
Не будем касаться вопросов внешнего влияния. Давайте отнесем это к сфере сопутствующих, нежели фундаментально формирующих факторов.
По мнению сторонников первой, "царедворческой", версии, политический строй Н.Назарбаева всё-таки обладает определённым запасом прочности для того, чтобы политически активными субъектами при смене власти остались лишь те, кто и сейчас ими является. То есть, "высокое" чиновничество, олигархи и фигуры, которых принято называть главами кланов или групп влияния.
Широкие массы граждан, по их оценкам, в целом настроены нейтрально, плохо организованы и неспособны выразить своё мнение. Времена, когда кто-то верил в массовую социальную опору власти, уже прошли. Количество же крайне протестно настроенных настолько мало, что неспособно оказать никакого влияния на политические процессы.
В принципе, всевозможные социальные замеры постоянно подтверждают это. Они демонстрируют, что доля тех, кто настроен радикально, не превышает 7-10 %. А основную массу (что-то около 54-56 %) составляют граждане, желающие серьёзных перемен, но без социальных потрясений. Вот это позитивно-стабильно настроенное большинство вроде как и является залогом стабильности режима.
К тому же политическая практика показывает: что бы ни творили представители власти, народ Казахстана не способен на массовый и солидарный протест.
В принципе, это достаточно сильная аргументация, особенно когда она основана на нормальной социологии, а не на голо-пропагандистской. Я видел эти результаты и уверяю вас: они действительно примерно такие.
Но стоит сегодня почитать социальные сети, погрузиться в научно-медийно-чиновническо-таксистскую среду, просто пообщаться в кругу знакомых или полузнакомых людей на тему ситуации в стране, как у вас сложится противоположное мнение. Народ, дескать, уже настолько готов к открытому протесту, что вот-вот грянет буря.
Да и жизнь закипает тревожными сигналами - то там, то здесь люди не просто прибегают к крайним мерам, но и совершают отчаянные поступки, в которых уже и жизнь, а не только благополучие или спокойствие, перестаёт быть ценностью. И таких случаев всё больше и больше.
Опыт новейшей истории добавляет: для стабильности важен не только и не столько баланс социально-экономических показателей, но в большей степени социально-психологический климат, в котором находится население страны. Давайте поговорим об этом климате и об источниках, где он формируется или может быть сформирован.
Динамический хаос и диктатура меньшинства
Чем можно объяснить такую чрезмерную эмоциональность в оценке действительности? Искусственным саморазжиганием, алармизмом или всё-таки инстинктивно верным предчувствием?
На мой взгляд, есть два тезиса, которые смогут объяснить эти вопросы.
Первый. Мы имеем дело с тем, что в физике принято называть динамическим хаосом. Не просто с беспорядком, при котором все носятся туда-сюда как сумасшедшие.
Наше общество крайне чувствительно к изменениям, особенно в социальном базисе. Мы живём в ситуации, когда малейшее сотрясение создает сильнейший резонанс и мультипликативный эффект, и траектории развития начинают разлетаться в непредсказуемых направлениях. Такая повышенная уязвимость и называется динамическим, или детерминированным, хаосом.
Причина появления этого состояния заключается в том, что слишком много доктрин правящей группы было в своё время превращено в догматы. "У нас самая эффективная экономика в регионе", " у нас самая стабильная финансовая система", "мы - социальное государство", "у нас самые стрессоустойчивые методы управления", "у нас плановое развитие экономики"... Все эти тезисы из прагматических установок были превращены в железобетонные идеологемы, чем, собственно, и разрушили первоначальный прагматизм.
Теперь любые попытки вмешаться в догматику и достичь хотя бы какой-то способности к эффективной саморегуляции заканчиваются провалом. Методы тоже часто находятся в рабстве у догматов и не могут оттуда выбраться, вследствие чего проваливаются кампании то по модернизации, то по трансформации.
Психологический климат осложняется еще и тем, что именно у самих представителей власти возникает страх того, что в случае нарушения неких первоначально установленных правил все последствия неминуемо приведут к хаосу. Этот страх и переформатируется в неизбежное - в ведение внутренней политики в крайне консервативном ключе.
Страх перед попытками задеть догматы приводит и к другому феномену. Поскольку зона догм постепенно расширяется, то следствием этого и становится безумный креатив на разные новые и зачастую абсурдные прожекты. Любые идеи, которые носятся далеко от "зоны табу", приветствуются, чего бы ни стоила их реализация.
В Казахстане с каждым днём растёт и меняется лишь один, но самый главный и существенный социально-политический тренд. Звучит он так: широкие народные массы всё более категорически не согласны быть просто пассивными наблюдателями политических событий. А главное - совершенно не собираются быть пассивными в период транзита власти. И это самоощущение граждан укрепляется ежедневно, что дезавуирует сценарий "кулуарного" перехода власти в Казахстане практически до нуля. И попытки его реализовать рискуют натолкнуться на весьма энергичное контрдействие.
Чтобы это контрдействие реализовалось, в стране существует устойчивая группа убеждённого меньшинства, которая стоит на своих мировоззренческих позициях более прочно, нежели небольшая правящая группа. Это меньшинство уже находится на стадии самоорганизации.
Астана - точка роста или рубка «Титаника»?
Мы исследовали много причин того, почему политическая власть в Казахстане как-то уж совсем роковым образом будто специально обрушивает свои точки доминирования. Уже давно правящая группа утеряла свое лидерство в морально-этической сфере, облик чиновников диаметрально противоположен идеям модернизированного государства, эффективность общегосударственного управления всё чаще становится предметом не просто порицания или отторжения, но и откровенно уничижительного сарказма.
Давайте отставим в сторону общие субстантивные вещи и поговорим о состоянии самих источников власти в её символическом и вполне политико-географическом смысле. Например, через призму отношений "центр - периферия".
Рассмотрим ситуацию в сакральном центре власти - в столице страны.
Мне выпала возможность изучить интересное исследование центра "Стратегия". Из него я узнал крайне интересные факты и сопоставил их с другими публичными данными.
Во-первых, город пока так и не стал чем-то цельным, равно воспринимаемым как на левом берегу, так и на окраинах. Фактически отношения "центр - периферия" начинаются уже в самом сердце республики. Астана представляет собой как бы концентрированную модель этих отношений по всей стране, но несколько в сжатом виде. Причем, прежде всего, речь идёт о факторах социального неравенства и уровня отчужденности огромных социальных массивов от цивилизационных благ.
Несмотря на то, что власти предпринимают вполне целенаправленные попытки преодолеть дисбалансы в развитии всех частей города, этот разрыв продолжает сохраняться. Существуют три социальных кольца - левый берег, правый берег и окраины с пригородами. В сущности, шутки про Астану, Акмолу и Целиноград родились не на пустом месте.
Исследование определяет четыре основные точки уязвимости социального характера по срезу "город - окраины":
- на окраинах сконцентрировано население с низким уровнем образования и квалификации. Фактически они сложились в "кольцо бедности" вокруг Астаны, и в этом кольце проживают около 100 тысяч человек;
- у жителей окраин и горожан кардинально неравный доступ к инфраструктуре и социальным услугам;
- при этом в пригородах растёт нагрузка на социальную инфраструктуру. Здесь меня больше всего поразили следующие цифры: "по некоторым оценкам, в 2016 году около 20 тыс. детей должны пойти в первый класс, из них почти 25 % рискуют остаться без учебного места из-за дефицита школ". Это же пять тысяч детей!;
- разрыв в уровнях качества образовательных и медицинских услуг.
В целом город как бы поделен на анклавные зоны, отличающиеся друг от друга не просто по имущественному или территориальному признакам. Эти зоны резко контрастируют и по уровню социального оптимизма. Понятное дело, в Есильском районе он несоизмеримо выше, чем, например, в посёлке Пригородный, где, по данным исследования, записываться к участковому врачу нужно за несколько дней вперёд. Анклавная психология настолько сильна, что делит людей на "своих" и "чужих". По мнению исследователей, такой психологический климат весьма восприимчив к популистским и подстрекательским лозунгам.
Криминогенная ситуация вообще имеет весьма тревожные черты. Исследователи считают, что она является уже реализовавшимся социальным риском в городе. По их данным, столица лидирует по этому показателю в Казахстане. Уровень преступности там почти в полтора раза выше, чем в Алматы!
Среди видов преступлений лидируют материально мотивированные, такие, как кражи, мошенничество, "имущественный ущерб путем обмана и злоупотребления доверием", "растрата", "грабёж". То, что криминальный фон носит ярко социальный характер, демонстрирует и то, что территория Есильского района лидирует по количеству преступлений на 10 тыс. жителей!
Данные выглядят так, словно некая война словно нарочно перенесена на территорию "сословного противника" – сначала в город, в котором этот "сословный противник" живёт, а потом и в район, где он компактно сосредоточен!
И это при том, что инструмент борьбы с криминалом - полиция, согласно данным Нацбюро по противодействию коррупции, является "наиболее коррумпированной столичной структурой". То есть, пишите - "максимально неэффективной".
В городе существует целый отряд "непримиримых", или "бескомпромиссных". Речь идёт о представителях открыто протестной группы. Этот отряд насчитывает, по меньшей мере, около семи с половиной тысяч обманутых дольщиков. К ним следует прибавить владельцев проблемных земельных участков и ... так называемую неформально занятую молодежь до 29 лет. Эксперты "Стратегии" особо подчёркивают, что у этой группы крайне нестабильны источники доходов, и резкое появление большого количества безработных превратит эту категорию населения в активистов протестного движения.
Здесь нужно увидеть общую картину на фоне двух очень важных цифр.
Доля молодежи до 29 лет в Астане составляет 27 %. Это, по меньшей мере, 270 тысяч человек. Резкое увеличение безработных может произойти уже в в следующем году. Завершение проектов ЭКСПО-2017 может оставить без работы, но некоторым данным, около 40 тысяч человек из всего кластера, прямо и косвенно задействованного в возведении объектов выставки!
В целом в зоне риска политической нестабильности находится наиболее продуктивный возрастной срез столицы - граждане до 39 лет, доля которых составляет порядка 54 %! То есть, это и есть "социальный базис столицы".
Кстати, ЭКСПО-2017, согласно данным этого и ряда других исследований, представляет собой просто крайне серьёзный триггер для бунтовского сознания. И этот триггер находится прямо в сердце страны.
Как мы можем видеть, Астана не только не может претендовать на роль "источника стабильности", но и сама нуждается в экстренном социально-политическом лечении.
Самое интересное заключается в том, что на совещании по вопросам социально-экономического развития Астаны в этом году президент Назарбаев, в принципе, коснулся некоторых проблемных зон в городе. Даже назвал точную цифру "проблемных объектов, возводимых в рамках долевого строительства". Их 45. Но то, как предлагается решить их проблему, в центральной прессе не прозвучало.
Президент нисколько не отступился от своего понимания того, что Астана должна, просто обязана стать для других регионов примером и фактором роста, например, в вопросах поступления в бюджет средств от деятельности малого и среднего бизнеса или как территория с самым низким уровнем безработицы в стране. И, как всегда, он подчеркнул, что развитие Астаны находится под его личным контролем.
Изначально, если вернуться в прошлый век, проект под названием «Астана» обладал некими чертами цельности. Во-первых, как многоотраслевой мегапроект нации. Во-вторых, не просто как точка роста, а даже рычаг, призванный создать рывок в общем развитии страны. В-третьих, как личная идеологема Назарбаева, которой даже была посвящена отдельная международная брендинговая кампания "Астана - новое имя на карте". Кстати, довольно успешно проведённая с точки зрения достижения поставленных целей.
В прошлом году было объявлено, что мегапроект «Астана» наконец-то стал донором бюджета. Согласно данным КС МНЭ и расчётам журнала «Форбс», в 2011-м доля собственных инвестиций в основной капитал превысила бюджетные и заемные средства.
Тем не менее, если бы я был неким чиновником, которому Назарбаев задаст вопрос: "А является ли Астана как город-проект фактором стабилизации именно общественно-политических процессов в стране", я был бы просто обязан, зажмурив от ужаса глаза, ответить: "нет". И пусть, скорее всего, это был бы мой последний ответ, но "Платон мне друг…» и так далее. " На кону не просто вопрос выживаемости политического строя, но и преодоление уязвимости нации к тем факторам, которые я обошёл в начале статьи - к энергичному внешнему воздействию на Казахстан, в том числе религиозной экспансии, в транзитные периоды.
Более того, необходимо было бы настаивать на том, что город является крайне уязвимым политическим объектом с точки зрения социальной нестабильности. И что точкой роста политической устойчивости в стране может стать некая специальная программа, которая поставила бы себе целью достичь этой стабильности.
Нет, это не утопический бред в духе "построения справедливости в отдельно взятом городе". Точка роста всегда создается не под давлением, а вопреки системам, постепенно превращая себя в того самого носителя "диктатуры меньшинства", о которой писалось выше. Но доминанты не порабощающей, а позитивно преобразующей.
Сейчас коллеги по протестному цеху обвинят меня в откровенно конформистской риторике. Друзья, если хорошенько разобраться, мы ведь с вами не являемся носителями идеологии "сгорел сарай, гори и хата". К тому же мы, скорее всего, ведём разговор на гипотетическом уровне.
Есть ли шанс, и что мешает?
Если отбросить в сторону аргументы в стиле "этого не может быть, потому что не может быть никогда" или "то, о чём ты говоришь, противоречит самой сути власти", то я вижу три объективных препятствия, чтобы проект "Астана как точка роста новой внутренней политики" не состоялся.
Первое. Непосредственный интерес и контроль со стороны президента часто играет злую шутку с Астаной как с самостоятельным субъектом.
Дело в том, что в городе фактически срослись между собой городская и национальная бюрократии в плане невозможности выделить границы города как политического субъекта. И персональный контроль главы государства только усиливает этот эффект.
Есть несколько уровней сращивания. Один из них связан с тем, что новый аким А.Исекешев больше склонен действовать на республиканском поле политики, в рамках её конъюнктуры. Это объяснимо с той точки зрения, что он сам только вчера вышел из этой центральной бюрократии. Да и в центральном аппарате всегда традиционно подчёркивалось, что политические ценности исходят только из Центра, а управление городом – это в основном "партхозактив".
Другой фактор связан с тем, что акимат чисто персонально связан с Ак-Ордой, ведь А.Джаксыбеков неоднократно занимал должность акима города. Будучи к тому же уроженцем этих краёв, одним из первых реализаторов мегапроекта ещё "Акмола", он просто не может быть дистанцирован от столичных проблем. Я понятия не имею о том, каковы расклады в акимате по принципу "кто чей", но думаю, что персональная связь его сотрудников с Ак-Ордой очень сильна.
Возможен ли некий отдельный карт-бланш на город для акима при таком раскладе?
Второе. В развитии Астаны вообще много странностей. Разделение на "свой - чужой" произошло вовсе не по ожидаемому принципу "местный - приезжий". Население Целинограда как-то очень быстро растворилось в волне приезжих, и социальный разлом прошёл по более опасным границам. То же самое произошло и с цельностью города как единой социальной модели для остальных городов.
Это хорошо иллюстрируется разницей между менталитетами Алматы и Астаны.
Астана получилась чисто элитарным городом по социальному складу. Напомню, элитарность - это не элитность, а разделение общины на две группы: "элита" и "массы". В Астане эта разорванность на две группы просто очевидна и подобна глубокому оврагу.
Работая в своё время в центральных государственных органах, я невооружённым глазом видел: элитарность города настолько велика, что практически равна сословной разнице. Вплоть до оценки человека по внешне-пиджачным атрибутам. Я даже проводил эксперименты - приходил в разные организации в джинсах и деловом костюме. Реакция всегда (!) была просто какой-то средневековой. Тёмный костюм, словно рыцарский плюмаж, был способен на то, что джинсовой куртке и не снилось.
Алматы – это традиционно эгалитарный город. Алматинцы крайне резко реагируют на попытки кого-то присвоить себе некое элитное самовосприятие и поведение. Они живо ставят таких pezzonovante на место. Более того, алматинцам не лень заниматься этой постоянной борьбой за статус равенства граждан между собой. Если вы внимательно присмотритесь ко всем социальным конфликтам, бушевавшим в прессе и социальных сетях, то сможете увидеть их и через эту призму. Ничто не вызывает такого резкого протеста в Алматы, как покушение на эгалитарность социальных принципов в городе. Все группы общественных инициатив - от экологических движений до фестивальных тусовок - носят демонстративно эгалитарный характер и открыто презирают "элитное" поведение некоторых сограждан. Возможно, и по этой причине галстуки-пиджаки в основном вытеснены из городского протокола.
Это прекрасно понимал ещё А.Есимов, когда был акимом Алматы. Он быстро осознал, какова ценность в городе имиджевой коммуникации, контактов с блогерами и разными общественными активистами. Б.Байбек пошёл ещё дальше. Он энергично способствовал тому, чтобы многие лидеры эгалитарного мышления вошли в маслихаты, а те, кто не поместился или оказался вне нужного баланса - в общественный совет города.
Благодаря этой специфике Алматы имеет свою политическую субъектность. В отличие от Астаны, которой очень трудно будет создать, выкроить хотя бы некоторый уровень такой субъектности.
Третье. Посчитает ли нужным ли сам аким Исекешев попытаться истребовать себе для города гораздо больше политической субъектности, нежели сейчас? Понятное дело, такого уровня, как в Алматы или в ЮКО, он не получит, но всё же значительное повышение субъектности города не помешала бы.
Конечно, под это нужен проект, весьма решительно обращающийся с некоторыми догматами. Иначе как точку уязвимости политического строя к ударам превратить в точку роста? Как создать на ней плацдарм стабилизации?
Очевидно, что нужна будет полноценная программа действий, целью которой являлось бы именно ликвидация элитарности столицы и преодоление дисбаланса в отношениях "центр - периферия". Город мог бы стать не просто техническим супер-ЦОНом, но и точкой, формирующей новые убеждения, а, возможно, и модели новых общественных отношений. Естественно, программа должна, прежде всего, ответить на вопрос, что делать со всеми социальными рисками. И уже заранее готовить особое видение того, чтобы тема ЭКСПО перестала быть протестным триггером. Одна только идея размещения МФЦА на территории выставки много проблем не решит.
Есть ли такой креативный (уже в хорошем смысле) потенциал в столичном акимате? Не унесет ли его в сторону очередных потёмкинских деревень? На этот вопрос трудно ответить. Но всё-таки рассмотреть такой ракурс как несомненный opportunity для национальной безопасности я лично считал бы необходимым.
В сущности, вопрос развития событий в стране зависит от ответа на простой, казалось бы вопрос: увидим ли мы новый modus operandi правящего строя до того, как уже безапелляционно прозвенят колокола транзита, означая, что многие вещи уже просто делать поздно? И где будет зона проявления этих новых подходов? Пока общество не пылает огнем социальных битв, я не перестану осуществлять поиск тех точек роста, которые смогут обеспечить стране спокойствие и безопасность в транзитные периоды. В предыдущих статьях я писал о партийном оживлении. Теперь Астана. А далее посмотрим...
Дастан Кадыржанов, политолог
Продолжение следует...
1873 рет оқылды
